Когда от суеты удастся оторваться,
В тиши ночной так ясно - час мой близок;
И больно за убогость своей ризы,
В которой предстоит мне оказаться.

Покой войдет и погасит все звуки.
Идут часы, да только уже - мимо.
И предо мной сменяются картины
Бесплодных дел, бесплодной жизни муки.

Застынет сердце в холоде печали,
И смотрят властно сумрачные тени.
Но льется светом в этой сени смертной
Евангельское благовествование.

У каждого своя борьба, у каждого свой подвиг. У каждого свой крест.

А мной все чаще овладевает апатия. Равнодушие ко всему. С каждым разом все труднее и труднее поддерживать в себе пассионарное состояние. Всегда помогало вдохновение. Оно не просто окрыляло, оно вливало столько энергии, что можно было горы свернуть и куличиков понаделать. И ведь гор немало сворачивалось. А теперь... То ли заботы так пригнули к земле, то ли я слишком за все переживаю, но муза стала совсем редкой гостьей. Ужасно, я совсем не умею любить, живу творческими порывами, и когда утихает душевное пламя, жизнь превращается в пытку. Только долг перед ближними заставляет продолжать это жизненное скерцо.
А что я думала? Что все легко и просто? Даже в сказках герою приходилось семь железных сапог истоптать, да семь железных караваев сгрызть. Так что пусть страшная пустота давит на сердце, все равно через "не могу" буду приветливой, буду заботливой, и все что надо сделать, буду стараться делать хорошо. И как говорит один золотой человек: "Помоги нам, Господи, спастися"