Слава Богу за все.
Есть в жизни такие вопросы, на которые каждый должен ответить сам.
читать дальше
Как к старикам наш мир жесток и скуп,
но все свое имеет отраженье...
Отец на скатерть проливает суп,
у сына и невестки - отвращенье.
Он слеп и глух, так непонятна речь,
чтоб не сидеть с ним за обедом близко -
решили посадить его за печь,
и пищу ставить в деревянной миске.
Но вот однажды, их родной малыш,
принес в избу от дерева кусочек.
- А ну, скажи нам, Что ты мастеришь?
Порадуй-ка родителей, сыночек!
И мальчуган сказал такую речь,
что в ней сумела истина открыться:
Состаритесь - Вас посажу за печь…
Я мастерю из дерева корытце.
Ирина Когольницкая
но все свое имеет отраженье...
Отец на скатерть проливает суп,
у сына и невестки - отвращенье.
Он слеп и глух, так непонятна речь,
чтоб не сидеть с ним за обедом близко -
решили посадить его за печь,
и пищу ставить в деревянной миске.
Но вот однажды, их родной малыш,
принес в избу от дерева кусочек.
- А ну, скажи нам, Что ты мастеришь?
Порадуй-ка родителей, сыночек!
И мальчуган сказал такую речь,
что в ней сумела истина открыться:
Состаритесь - Вас посажу за печь…
Я мастерю из дерева корытце.
Ирина Когольницкая
читать дальше
(Басня)
Стал дед очень стар. Ноги у него не ходили, глаза не видели, уши не слышали, зубов не было. И когда он ел, у него текло назад изо рта. Сын и невестка перестали его за стол сажать, а давали ему обедать за печкой. Снесли ему раз обедать в чашке. Он хотел ее подвинуть, да уронил и разбил. Невестка стала бранить старика за то, что он им все в доме портит и чашки бьет, и сказала, что теперь она ему будет давать обедать в лоханке. Старик только вздохнул и ничего не сказал. Сидят раз муж с женой дома и смотрят — сынишка их на полу дощечками играет — что-то слаживает. Отец и спросил: «Что ты это делаешь, Миша?» А Миша и говорив: «Это я, батюшка, лоханку делаю. Когда вы с матушкой стары будете, чтобы вас из этой лоханки кормить».
Муж с женой поглядели друг на друга и заплакали. Им стало стыдно за то, что они так обижали старика; и стали с тех пор сажать его за стол и ухаживать за ним.
Может, я просто не понимаю, но, мне кажется, мораль одна.
Просто в стихотворении последний абзац опущен, потому что в жизни людям бывает и не стыдно.
А искусство для чего? Чтобы идеалы создавать. И вести людей к добру и свету. А не для того, чтобы тыкать нас мордой в нашу собственную грязь и мерзость. Нам же не стыдно, когда мы читаем такие вещи, которые констатируют факт мерзости, тычут мордой читателя в его отражение куда-то — и всё. А вот финал Толстого делает историю именно нужной. Полезной. ХОЧЕТСЯ делать так, как сын и невестка, как внучек и даже как дед, который безропотно и смиренно вздохнул и смолчал.
И ведь заметь: в басне дети только пообещали кормить старика из деревянной лоханки. Они этого не сделали на деле. Они просто стали садить его есть отдельно. И ворчали по поводу разбитой посуды.
В стихе Ирины дети стали кормить отца из деревянного корыта. Как свинью. Сечёшь разницу?
Цель поэтессы — рассказать ужасную историю. И отойти в сторонку))) С видом «я не такая, как эти сволочи».
Мне как читателю и человеку ближе первая позиция и произведение Толстого.
даже по-христиански: Толстой себя равняет с сыном и невесткой. Он деда и внучка считает людьми чище и выше себя. А поэтесса — нет. Чуть иначе смотрит на историю и на своё место в ней. Она ближе к мальчику. К малышу.